Голем

«ГОЛЕМ» (евр. «Goilom») — весьма распространенная, возникшая в Праге еврейская народная легенда об искусственном человеке («Г.»), созданном из глины для исполнения разных «черных» работ, трудных поручений, имеющих значение для еврейской общины, и гл. обр. для предотвращения кровавого навета путем своевременного вмешательства и разоблачения. Исполнив свое задание, «Г.» превращается в прах. Создание «Г.» народная легенда приписывает знаменитому талмудисту и каббалисту — главному раввину Праги, Магаралу. «Г.» будто бы возрождается к новой жизни каждые 33 года. Легенда эта относится к началу XVII в. Известны и другие «Г.», созданные по народному преданию разными авторитетными раввинами — новаторами религиозной мысли. В этой легенде народная фантазия как бы оправдывает противление социальному злу некоторым, хотя бы и робким, насилием: в образе «Г.» как бы легализуется идея усиленной борьбы со злом, переступающая границы религиозного закона; недаром «Г.» по легенде превышает свои «полномочия», заявляет свою волю, противоречащую воле его «создателя»: искусственный человек делает то, что по закону «неприлично» или даже преступно для естественно-живого человека. Во всем этом — богоборческий смысл «Г.». Но богоборческое начало в народной фантазии не имеет самодовлеющего значения: оно лишь разновидность протеста против социального и национального гнета.

В зап.-европейскую лит-ру мотив «Г.» вводят романтики (Арним, Изабелла Египетская; реминисценции этого мотива можно указать у Гофмана и Гейне); для них «Г.» — экзотический (немецкая романтика воспринимает очень остро экзотику гетто) вариант излюбленного ими мотива двойничества. В новейшей литературе известны два значительных произведения на эту тему: в немецкой — роман Густава Мейринка — и в еврейской — драма Лейвика. «Голем» Мейринка по существу — социальная сатира на мессианизм. Он — символ массовой души, охватываемой в каждом поколении какой-то «психической эпидемией», — болезненно страстной и смутной жаждой освобождения. «Г.» возбуждает народную массу своим трагическим появлением: она периодически устремляется к неясной непостижимой цели, но, как и «Голем», становится «глиняным чурбаном», жертвой своих порывов. Человек, по Мейринку, все более и более механизируется жестокой борьбой за существование, всеми последствиями капиталистического строя, и он такой же обреченный, как и «Г.». Это глубоко пессимистическое произведение следует рассматривать как художественную реакцию на «освободительные идеи» империалистической бойни со стороны средней и мелкой буржуазии. Более углубленно трактует «Г.» еврейский поэт Лейвик. «Г.» для него символ пробуждающейся народной массы, ее революционной, еще неосознанной, но могучей стихии, стремящейся окончательно порвать с традициями прошлого; ей это не удается, но она возвышается над своим вождем, противопоставляет ему свою личную волю, стремится подчинить его себе. Философская углубленность образа выражается в том, что творение, насыщенное социальными потенциями, продолжает и хочет жить своей собственной жизнью и соперничает со своим творцом. Лейвик в своем «Г.» вышел за пределы легенды, расширил ее, запечатлев в нем грозные предчувствия грядущих социальных катастроф, отождествив его с массой, к-рая больше не хочет быть орудием сильных и имущих.
Библиография:
Bloch Chr., Der Prager Golem, 1919; Ludwig Albert, Der Golem, «Die Literatur», 1923—1924; Held Hans Ludwig, Das Gespenst des Golems, 1927.