Брюнетьер

БРЮНЕТЬЕР Фердинанд (Ferdinand Brunetiere, 1848–1907) — французский литературовед, историк литературы и критики, с 70-х гг. сотрудник, потом редактор журнала «Revue des deux Mondes», в 80-х гг. читал лекции в Ecole Normale Superieure. В первый период своей научной деятельности (до конца 80-х гг.) Б. продолжал линию Сент Бёва (см.) и Тэна (см.), стремясь вслед за ними превратить науку о литературе в естественно-научную дисциплину, с переносом в нее естественно-научных принципов и методов. В конце 80-х гг. выступил с попыткой построить историю литературы на эволюционном базисе, на дарвиновом учении об эволюции видов как историю литературных видов (жанров, genres) исходя из следующих проблем:

1. существуют ли литературные виды самостоятельно, независимо от произвола художников;

2. как происходит их дифференциация, их рождение из некоего «неопределенного» целого;

3. какие условия обеспечивают за ними не только «теоретическое», но и «историческое» существование;

4. какие условия приводят после их «фиксации» к их «модификации», к их трансформации и распаду;

5. существуют ли общие законы эволюции литературных видов или же каждый из них имеет свою частную закономерность (см. программную первую лекцию в его «Evolution de la critique»).

Эти положения Б. имел в виду развить и доказать на конкретном материале французской литературы, а именно на истории французской трагедии показать, как известный жанр «зарождается, растет, достигает совершенства, клонится к упадку, умирает», на эволюции французской лирики демонстрировать, как один жанр (проповедь XVII в.) трансформируется в другой (лирика XIX в.), и наконец на эволюции французского романа выяснить, как известный жанр формируется из остатков и пережитков других жанров. Убедившись, что перенос естественно-научных принципов и методов в историю общественных явлений незаконен и неплодотворен (равно как и разочаровавшись в точных науках вообще), Б. в 90-х гг. отказался следовать по стопам Тэна и, вполне правильно протестуя против смешения истории литературы с историей нравов (культуры), провозгласил (в предисловии к своему «Manuel de l’histoire de la litterature francaise») новый принцип построения истории литературы, исходя из того, что из всех влияний, «действующих в литературой эволюции», существеннейшим является не влияние «климата» или «расы» или среды (теория Тэна), а «влияние одного произведения на другое». Стоя уже в «естественно-научный» период своей научной работы на идеалистической позиции, Б., отказавшись от «дарвинизма», был вынужден притти к совершенно формально-имманентной трактовке литературного процесса. «Мы хотим сделать иначе, чем те, к-рые нам предшествовали, — вот происхождение и действующий принцип как изменения вкуса, так и литературных революций». И как примеры: «Плеяда XVI в. хотела сделать нечто „иное“, чем школа К. Маро; Расин (см.) в своей „Андромахе“ хотел сделать нечто „иное“, чем Корнель (см.) в своей „Пертарите“, Дидро (см.) в своем „Отце семейства“ хотел сделать нечто „иное“, чем Мольер (см.) в своем „Тартюфе“. Романтики в наше время захотели сделать нечто „иное“, чем классики». Или в другом месте: «В литературе, как и в искусстве, после влияния личности главнейшим является влияние одних произведений на другие. Иногда мы стремимся соперничать с нашими предшественниками в их собственном жанре и таким путем упрочиваются известные приемы, создаются школы, устанавливаются традиции. Иногда же мы стараемся делать иначе, чем делали они, и тогда развитие приходит в противоречие с традицией, появляются новые школы, преобразуются приемы».

Между тем как формально-имманентная точка зрения Б. на литературный процесс вызвала к нему сочувствие наших формалистов (ср. В. Шкловский, Теория прозы, стр. 55), Плеханов (см.) противопоставил ей марксистское истолкование этого процесса: «там, где Б. видит лишь влияние одних литературных произведений на другие, мы видим кроме того глубже лежащие взаимные влияния общественных групп, слоев и классов; там, где он просто говорит: являлось противоречие, людям захотелось сделать обратное тому, что делали их предшественники — мы прибавляем: а захотелось потому, что явилось новое противоречие в их фактических отношениях, что выдвинулся новый общественный слой или класс, к-рый уже не мог жить так, как жили люди старого времени» («К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»).

По своим литературно-художественным принципам Б. был и остался до конца жизни сторонником классицизма. «Золотой век» Людовика XIV был в его глазах апогеем французской поэзии, и ему принадлежало все внимание и восхищение Б. («Histoire de la litterature francaise classique», 1905, 2 тт.). Дальнейшие этапы развития французской литературы, особенно натурализма, представлялись ему регрессивными течениями («Le roman naturaliste»). Культ классической эстетики соединялся у Б. (как у всех неоклассиков на рубеже XX в.) с приверженностью к монархизму, и если прибавить к этому его известное в свое время выступление с провозглашением «банкротства науки» и спасительности церкви и религии, то все эти черты складываются в определенный образ идеолога реакционных групп французской буржуазии на рубеже XX века. Выдвинутая Б. проблема литературных видов, их дифференциации, роста, трансформации, упадка и исчезновения в иной, чем у него, а именно, социологической трактовке, — одна из существенных частей марксистской поэтики.
Библиография:

I. Отличительный характер французской литературы, Одесса, 1893; Европейская литература XIX в., М., 1900; Etudes critiques sur l’histoire de la litterature francaise, 8 v., P., 1880–1907; Histoire et litterature, 3 v., P., 1884–1886; Questions de critique, P., 1889; Nouvelles questions de critique, P., 1890; Les epoques du theatre francais, P., 1892; Essais sur la litterature contemporaine, P., 1892–1895; Evolution de la poesie lyrique en France au XIX siecle, 2 vv., P., 1894.

II. Арсеньев К. К., Новая французская критика, «Вестник Европы», СПБ., 1897, № 6; Новое течение во французской критике, «Вестник Европы», СПБ., 1889, № 11; Новый опыт французской критики, «Вестник Европы», СПБ., 1890, № 12.